Человек без надежды (СИ) - Страница 23

Главным козырем Микаэлы стала почти фанатичная приверженность порядку. Она не только устанавливала законы, но и строго следила за их соблюдением, жестко пресекая малейшие попытки выйти за рамки установленных правил. Войцеховская работала на износ и гордилась тем, что никогда не требует от своих людей большего, нежели от самой себя. Ей привыкли не просто подчиняться — доверять: знали, что Микаэла своих не бросит, не подставит, прикроет при необходимости даже перед суровым командором. Служба безопасности заработала по — новому, и Стефан Кройчет был настолько ею доволен, что не вмешивался в функционирование ведомства Войцеховской.

Вот так она и стала одной из легенд «Одиннадцати»: девушка, выросшая в Пустоши, ставшая «мертвецом», но избежавшая верной гибели в очередной бесплодной экспедиции, спасшая жизнь командору и в двадцать четыре года вставшая во главе одной из самых серьезных служб ковчега. Микаэла Войцеховская в полной мере использовала выпавший ей шанс. Десять лет спустя она входила в десятку наиболее могущественных людей «Одиннадцати» и считалась не только одним из заместителей, но и доверенным лицом командора. Никто и не подозревал, насколько все это было ею выстрадано, но она все же считала, что результат стоил затраченных на него усилий.

Их выпуск летного отделения номер три вообще оказбылался богатым на легенды. Леннокс Норте, заменивший Войцеховскую на борту одного из челноков, стал одним из немногих «мертвецов — возвращенцев». Он оказался единственным уцелевшим человеком в экспедиции. Вернулся через двадцать два дня после отправления на Дельту-127 абсолютно седым. Планета оказалась не столь гостеприимна, как рассчитали ученые, дистанционно проанализировав почву, воду и воздух. Экспедиция даже не добралась до поверхности — во время входа в атмосферу корабли были атакованы неизвестной формой жизни в виде огненных шаров. Поскольку произошло это не сразу, то суда оказались достаточно далеко в атмосфере и вынуждены были принять навязанный бой. Последним приказом руководителя экспедиции стало отступление. Но из всех челноков — космолетов, рванувших прочь от Дельты-127, выйти из атмосферы удалось только одному — подбитому кораблю, который пилотировал Ленни. Больше не спасся никто: ни транспортники с учеными на бортах, ни грузовики с аппаратурой для исследований, ни остальные суда сопровождения.

Леннокса встречали как героя. А он, когда вскоре после возвращения встретился с Микаэлой, сказал, что не чувствует ничего. Когда летел туда, было радостное возбуждение. Когда вошли в атмосферу Дельты-127 и вокруг стали разрываться огненные шары — страх. Когда еле полз на подбитом космолете с единственным оставшимся двигателем — усталость. А когда оказался снова на борту «Одиннадцати», не осталось ничего. «Космос выпил меня, Мика, — проговорил за двадцать два дня поседевший и повзрослевший двадцатичетырехлетний мальчишка, вчерашний „мертвец“, после возвращения обреченный на пожизненный почет и спокойствие. — Выпил до дна и ничего не оставил. Раньше я мечтал о звездах и надеялся однажды найти нам новый дом. А теперь… Ты не представляешь, как я все это ненавижу!..»

Да, этой живой легенде «Одиннадцати» пришлось гораздо хуже, чем Войцеховской, но их имена часто вспоминали вместе. Она стала для людей символом надежды на то, что можно стать «мертвецом» и не уйти. Он — что можно уйти и вернуться. Мужчина и женщина, обманувшие смерть, двое живых «мертвецов», чьи имена знал каждый ребенок в десяти Городах «Одиннадцати», а возможно — и в отверженной Пустоши. Микаэла не желала такой славы, но она была много лучше посмертного почета, если бы ей пришлось сложить голову на Дельте-127 или любой другой планете в составе исследовательской экспедиции. Хотя у нее по — прежнему не нашлось времени или желания, чтобы найти себе достойного мужчину и родить от него детей — жизнь лидера службы безопасности принадлежала командору и «Одиннадцати», и молодая женщина плохо представляла себе мужчину, который с этим бы смирился, а еще хуже — что такой мужчина может показаться ей привлекательным…

— Привет, Микаэла!

— Привет, Густав, — обычно она первой приходила на командный мостик, но сегодня Виллер — старый знакомый, один из личных помощников командора — ее опередил.

Вот так одна оторванная застежка приводит к целой веренице воспоминаний, за которыми ты автоматически передвигаешься, стараясь наверстать упущенное время, но все равно приходишь позже, чем запланировала. Микаэла только надеялась, что ее лицо не хранит печати недовольства самой собой.

— Ты, как всегда, немного рано, — Густав тактично «не заметил» того, что обычно Войцеховская приходит с гораздо большим запасом времени.

— Не люблю заставлять себя ждать, — она сдержанно улыбнулась: Виллер не ходил у нее в любимчиках и сам относился к лидеру службы безопасности с прохладцей, однако на людях они держались тепло, как члены одной сплоченной команды. — Кого еще мы ждем?

— Всех, — кратко пояснил Густав. — У командования имеется большой повод для беспокойства. У мэров — серьезная возможность не только отчитаться, но и слететь с постов. У заместителей — шанс свалить бремя ответственности на ближнего. Самое время для созыва Большого Совета.

— Прекрасно, — Микаэла прошлась вдоль командного мостика.

Истинное «сердце» ковчега находилось ярусом ниже, где располагался Центр управления полетом. Там в огромном зале, разделенном на кабинеты, посменно работали космопилоты, навигаторы, ученые и прочие служащие, обеспечивавшие бесперебойное функционирование «Одиннадцати». Некоторые из них отвечали за передвижение ковчега, другие — за систему исследования встречающихся планет, третьи — за жизнь внутри огромного космического корабля, неторопливо плывущего по Вселенной. Искусственные день и ночь, почва и вода, привычная гравитация и работа заповедников с дикими зверями с Земли, производство продуктов пищи и промышленных товаров — все это зависело от людей, работавших в Центре управления.