Человек без надежды (СИ) - Страница 68

— Ну что ж, давайте начнем, — предложил доктор Эсстен. — Садитесь поудобнее и расслабьтесь. Рассказывайте, не торопясь. Начните с того, что вам проще и удобнее всего вспомнить…

Он говорил мерно и спокойно, и постепенно девушка почувствовала, что его голос убаюкивает, почти как приятная негромкая музыка, звучащая из встроенных в стены динамиков. Сильвер поерзала на диванчике и уже собиралась начать "утро воспоминаний", когда вдруг на коммуникаторе доктора запульсировал сигнал вызова. Профессор Эсстен недовольно поморщился, но, когда перед ним всплыло сообщение, тем не менее его прочитал.

— Прошу прощения, Сильвер, я выйду буквально на минутку, — в его улыбке мелькнуло извинение. — Вы пока соберитесь с мыслями и подышите поглубже — это должно вам помочь. Если хотите холодного чаю или сока, то возьмите себе стаканчик.

— Х — хорошо, — растерялась девушка.

Она не знала, что и думать, когда доктор неожиданно направился к неприметной двери, ведущей из кабинета не в приемную, а куда‑то еще. Панель отъехала в сторону, и за ней показалось пространство еще одной комнаты: длинный удобный диван, большой навесной витранслятор на дальней стене, чуть правее — огромный полупрозрачный пластиковый купол, отгораживавший часть пространства. Приватная зона у профессора была более аскетичной, нежели сам кабинет, однако выглядела при этом очень мило. Прежде чем дверная панель закрылась за доктором Эсстеном, Сильвер уловила движение где‑то сбоку от проема — кажется, какой‑то человек шагнул навстречу психологу.

Она успела не только собраться с мыслями, но и выпить два стакана томатного сока, а доктор Эсстен все не возвращался. Сильвер бродила по кабинету, разглядывая голографические изображения и любуясь рыбками в аквариуме. Одна запись расслабляющей музыки закончилась, началась другая, с тягучими нежными нотами… Силь прочитала все надписи на дипломах, вооружилась еще одним стаканом сока и, скинув туфли, с ногами забралась на диванчик. Она чувствовала себя так, словно неожиданно оказалась в пещере сокровищ, а ее хозяин куда‑то отлучился.

Интересно, что происходит в приватной зоне доктора Эсстена? Сильвер не сомневалась, что его вызвал какой‑то пациент, которому понадобилась срочная консультация. Девушка не заблуждалась на предмет того, что ее стресс — "самое страшное в жизни". Вполне возможно, что профессор работает также и с родителями, потерявшими детей в том же "ДиЭм", или, скажем, с женщинами, которым специалисты Центра репродукции отказали в праве родить ребенка. Силь понимала, что кто‑то может нуждаться в помощи еще больше, чем она.

Но профессора все не было и не было. Пациентка терпеливо ждала его ровно до того момента, когда после звона больших старинных настенных часов в дверь не постучала ассистентка доктора Эсстена. Не дожидаясь ответа, она осторожно отодвинула непрозрачную панель и заглянула в кабинет.

— Профессор, пришел господин Брайгер, вы назначили ему на это время, — пробормотала она в сторону кресла, в котором обычно сидел доктор Эсстен. — Ой!

— Он вышел в приватную зону и попросил его подождать, — опережая вопросы, быстро сказала Сильвер. — Почти сразу после того, как начался наш сеанс. Его уже очень долго нет — может быть, там какой‑то трудный случай…

Ассистентка недовольно хмыкнула и, прошествовав к проходу в приватную зону, решительно постучала в панель. Но оттуда не донеслось ни звука. Набрав на настенном замке какую‑то комбинацию, помощница профессора Эсстена осторожно открыла дверь. Сильвер, спрыгнув с дивана, последовала за ассистенткой и с любопытством заглянула ей через плечо. Приватная зона была пуста. Доктора там не оказалось…

— Сразу после этого ты стала звонить мне? — уточнила Дороти, когда Сильвер закончила рассказывать.

— Нет, не сразу, — призналась та. — Сначала мы с ассистенткой профессора его искали, посмотрели в приватной зоне и на выходе из нее. А потом стали приходить другие посетители, и начался кошмар. Наверное, я бы просто уехала, если бы не его оговорка про Беверли Кларк. Несмотря на то, что он старался сделать вид, что говорил совсем не о ней, я уверена, что на самом деле именно она была той самой пациенткой, про которую рассказывал доктор Эсстен! Ведь если бы это было не так, он бы совсем по — другому отреагировал на мое предположение. Извините, я, наверное, сумбурно говорю, но у меня мысли путаются… В общем, когда доктор пропал, я и позвонила тебе, Дороти. Согласись, это странно: Беверли умерла — и профессор Эсстен, у которого она наблюдалась, тут же пропал неизвестно куда!

— Вы совершенно правильно сделали, Сильвер, — отметила Микаэла, которая во время рассказа девушки ходила по кабинету. — Дороти, осмотрим приватную зону, пока группа не прибыла. Только трогать там ничего нельзя.

Бывшая адвокатесса хмыкнула, как если бы хотела сказать, что она как‑нибудь и без посторонних советов сообразит ничего не трогать там, где еще не побывала группа экспертов службы безопасности. Все трое направились в приватную зону, дверная панель которой уже была отодвинута — ее открыла ассистентка с пульта приемной. Поскольку Сильвер никто не велел оставаться в кабинете, она осторожно последовала за Дороти и Микаэлой, поминутно ожидая, что или одна, или другая вот — вот отошлют ее прочь. Однако, оказавшись в "задней" комнате, они, казалось, и думать забыли о том, что их сопровождает Силь.

Приватная зона, в которой профессор Эсстен, видимо, отдыхал от посетителей и обедал, была разделена на несколько секторов — для себя Сильвер назвала их "кухонным", "спальным" и "умывальным". В первом присутствовала небольшая утопленная в стене ниша, оборудованная небольшим разогревателем для еды, рядом с которым на совсем небольшом расстоянии красовался охладитель. Раздвижной столик казался совсем маленьким, но Силь знала, что он может раскладываться до приличных размеров, — у нее в дома стоял точно такой же. В "спальном" секторе располагались диван и два кресла, на стене напротив висела большая панель витранслятора. "Умывальный" отгораживался от остального пространства полупрозрачной панелью, за которой угадывались очертания душевой кабины и прочих необходимых гигиенических приспособлений. Похоже, при желании профессор Эсстен мог не только заночевать на работе, но и поселиться здесь на месяц — другой.